Психология внимания - Страница 89

Внимание ребенка и юноши характеризуется восприимчивостью к непосредственно воздействующим чувственным стимулам. В зрелом возрасте мы обыкновенно реагируем лишь на те стимулы, которые выделены нами благодаря связи с так называемыми постоянными интересами; к остальным же стимулам мы относимся безразлично. Но детство отличается значительной активностью и в то же время располагает слишком незначительными критериями для оценки новых впечатлений и выделения из них тех, которые заслуживают особенного внимания. Результатом является необыкновенная подвижность внимания у детей, подвижность, из-за которой первые регулярные уроки с ними превращаются в какой-то хаос.

Всякое сильное впечатление вызывает приспособление соответствующего органа чувств и влечет за собой у ребенка на все время действия полное забвение той работы, какая на него возложена. Учитель должен на первых же уроках принять меры к устранению этого непроизвольного, рефлекторного внимания, вследствие которого, по словам одного французского писателя, может показаться, что ребенок менее принадлежит самому себе, чем любому внешнему объекту, обратившему на себя его внимание. У некоторых лиц такое явление продолжается в течение всей жизни, и работа выполняется ими в те промежутки, когда это состояние внимания временно прекращается.

Непроизвольное внимание при восприятии бывает апперцептивным, если внешнее впечатление, не будучи само по себе сильным или инстинктивно привлекательным, связано с такими впечатлениями предшествующим опытом и воспитанием. Последние могут быть названы мотивами внимания. Впечатление черпает в них интерес или даже, быть может, сливается с ними в один сложный объект, в результате чего они попадают в фокус внимания. Легкий стук сам по себе весьма неинтересный звук, он может затеряться во множестве окружающих нас звуков, но едва ли стук в оконный ставень ускользнет от внимания, если это условный знак любовника под окном его милой.

Гербарт пишет:

...

«Как поражает глаз стилиста нелитературно написанная фраза! Как неприятна для музыканта фальшивая нота или для светского человека нарушение хорошего тона! Как быстры наши успехи в известной отрасли знания, если ее основные начала усвоены нами так хорошо, что мы воспроизводим их мысленно с необыкновенной точностью и легкостью! Однако как медленно и неуверенно воспринимаем мы самые начала той или другой науки, если не получили надлежащей подготовки при помощи знакомства с концептами, еще более элементарными сравнительно с началами данной науки! Апперцептивное внимание хорошо наблюдать на очень маленьких детях, когда, слушая еще не понятные для них разговоры старших, они вдруг схватывают отдельное знакомое слово и повторяют его себе. Апперцептивное внимание можем мы подметить даже у собаки, которая оборачивается, когда ее называют по имени. До известной степени нечто подобное представляет умение, проявляемое некоторыми невнимательными школьниками во время урока, умение подмечать каждый момент в рассказе учителя. Я помню уроки нестрогого, но неинтересного преподавателя, у которого в классе стоял непрерывный шепот, однако шепот этот всегда моментально прекращался, как только учитель начинал рассказывать занятный анекдот. Как могли мальчики, которые, по-видимому, ничего не слышали из объяснения учителя, уловить начало анекдота? Без сомнения, большинство из них слышали кое-что из слов учителя, но основная часть этих слов не имела никакой связи с интересами и мыслями, занимавшими школьников в данную минуту, поэтому отрывочные слова, достигнув слуха, вновь улетучивались. Но как только слова вызывали прежние представления, которые образовывали серию тесно связанных между собой идей и легко вступали в связь с новыми впечатлениями, тотчас из сочетания старых идей и новых впечатлений получался в итоге интерес к воспринимаемым вполуха словам; они поднимались выше порога сознания — и внимание снова восстанавливалось».

Непроизвольное внимание, направленное на воспроизведенные представления, непосредственно, если мы следим мыслью за рядом образов, которые сами по себе привлекательны и интересны; оно апперцептивно, когда объекты интересуют нас как средства для осуществления более отдаленной цели или просто благодаря ассоциации их с каким-нибудь предметом, который придает им ценность. Токи в мозгу, сопровождающие процессы мысли, могут представлять в таком случае столь тесно связанное целое, их объект может настолько поглотить наше внимание, что не только нормальные ощущения, но даже сильнейшая боль вытесняются ими из области сознания. Паскаль, Весли, Голл, как говорят, обладали способностью всецело отвлекать внимание от боли. Карпентер рассказывает о себе, как он нередко принимался за чтение лекции с невралгией столь сильной, что, казалось, не было никакой возможности довести лекцию до конца. Но едва он, переломив себя, принимался за чтение лекции и во время ее углублялся в последовательное развитие мыслей, как тотчас замечал, что боль нисколько не отвлекала его, пока не наступал конец лекции и внимание не рассеивалось. Тогда боль возобновлялась с силой, превосходящей всякое терпение, так, что он удивлялся, как можно было перед этим забыть о ее существовании («Физиология ума»). Аналогичным примером служат солдаты, не чувствующие ран в разгар сражения.

Произвольное внимание.

Карпентер говорит о сосредоточении внимания путем сознательных усилий. Этими усилиями и характеризуется то, что мы назвали активным, или произвольным, вниманием. Всякий знает, что это такое, но в то же время почти всякий согласится, что это нечто не поддающееся описанию. Мы прибегаем к произвольному вниманию, когда нам нужно уловить какой-нибудь оттенок в зрительном, слуховом, вкусовом, обонятельном или осязательном ощущении, а также когда мы хотим выделить какое-то ощущение из массы подобных или стараемся сосредоточиться на предмете, для нас малопривлекательном, и при этом противодействуем влечениям более сильных стимулов. В области умственной произвольное внимание проявляется в совершенно аналогичных случаях, например когда мы стараемся выделить и отчетливо представить себе идею, которая лишь смутно таится в нашем сознании, или когда мы с величайшими усилиями стараемся различить оттенки значения в синонимах, или упорно стараемся удержать в границах сознания мысль, которая настолько дисгармонична нашим стремлениям в данную минуту, что, не будь особых усилий с нашей стороны, она быстро уступила бы место иным образам более безразличного характера.